Несомненная реальность - Страница 44

— Но при чем здесь мои заводы? — Ведерников аж вскочил на ноги от возмущения. — Я прекрасно знаю, кто, что и для чего производит! У меня нет лишних производств…

— Вы так говорите, — оборвал его Олег. — А вот эксперты, привлеченные Канцелярией, полагают иначе. Сядьте!

Наступила мертвая тишина. Народный Председатель в упор смотрел на директора Инкома, пока тот не опустил глаза и не уселся на место. Остальные присутствующие неспокойно зашевелились.

— Итак, господа, — Кислицын прокашлялся. — Информирую, что я санкционировал общую ревизию основных фондов. В ближайшие три-четыре месяца проверяющие Канцелярии и Службы общественных дел совместно проведут изучение состояния дел в народном хозяйстве, особое внимание уделяя предприятиям из розданного вам списка. На некоторых предприятиях, которые, по мнению экспертов, действительно не являются важными для народного хозяйства, будет проведен эксперимент по частичному переводу их на хозяйственный расчет. Это не означает – повторяю, не означает! — что мы собираемся предоставлять им полную свободу экономических отношений, отпуская в плаванье по волнам анархии. Мы всего лишь проверим, насколько дееспособны окажутся отдельные производства в условиях предоставленной им относительной свободы.

Он звучно припечатал ладонью по столу.

— Тут уже не раз прозвучала мысль, что речь идет чуть ли не о предательстве идеалов народной справедливости. Чушь собачья! Справедливость не является помехой для самостоятельности. Полвека назад, во времена индустриализации, жесткий план развития был необходим. Разрушенное войнами государство нуждалось в твердой руке, чтобы выжить. Но сейчас другая ситуация. Нужно уходить от уравниловки, давать людям стимул трудиться…

— Вот пусть бы и соревновались за вымпелы! — проворчал Смитсон. Министр сельскотоварного производства выглядел более угрюмым, чем обычно. Его маленькие заплывшие глазки уперлись в стол, не поднимаясь на Нарпреда. — У меня в сельпрозах…

— У вас в сельпрозах, Иван Васильевич, — оборвал его Олег, — работники соревнуются не за вымпелы, а кто с утра пораньше первым до бутылки доберется. Вы сначала страну накормите, а потом уже себя в пример приводите. Из-за вас мы нефть с газом в Сахару гоним, из-за вашего неумения производство организовать. Без кучи импорта мы обойтись можем – без колготок джезаирских, без сапог кирхских, без мебели кухасской – а вот без еды не обойдемся. И именно из-за вас любое уменьшение объемов нефтеэкспорта для нас смерти подобно.

Смитсон выслушал тираду, не дрогнув.

— Я, извините, ничего не могу сделать, — сухо ответил он, — пока техника, которую я получаю, живет на поле в среднем два месяца. Когда из двух комбайнов приходится собирать один, а новые тракторы ломаются, вспахав сто метров, я никого не накормлю. И никто не накормит, — добавил он, глядя на Олега немигающим взглядом. — Можете меня уволить и поставить на мое место кого угодно из ваших… экспертов, чтобы убедиться самостоятельно.

— И что нам имеет ответить господин Пряхин? — саркастически осведомился Олег, поворачиваясь к директору Комитета легкой промышленности. — А, Микаэль Аркадьевич?

Тот побагровел.

— Какие работнички, так и техника живет, — ядовито огрызнулся он в сторону Смитсона. — Руки из нужного места отращивать нужно, а не откуда растут! Почему мои специалисты приезжают в сельпрозы с «негодной» техникой и спокойно работают на ней по месяцу и более, не пропуская ни одного дня, а местные… м-механизаторы гробят ее за неделю так, что все узлы полностью перебирать приходится?

— Твои специалисты день сидят за штурвалом, а потом полночи над комбайном возятся, гайки довинчивают! — хохотнул Смитсон. — То-то больше месяца они не выдерживают!

— Да твои…

— Хватит! — гаркнул Олег, и спорщики замолкли, с ненавистью сверля друг друга взглядами. — Ведите себя прилично, в конце концов! — Он снова побарабанил пальцами по столу, выдерживая паузу. — Так, — наконец продолжил он. — К вопросу о технике. Техника у нас дерьмовая, да и работнички на ней не лучше.

Теперь спорщики обратили свои яростные взгляды на него, на что он не обратил ни малейшего внимания.

— Проблемы решать надо, причем как можно быстрее. Как стимулировать полевых работников, мы еще продумаем. А вот как поступить с рассыпающимися на ходу комбайнами я, пожалуй, уже знаю. Проект прорабатывался Канцелярией последние несколько дней, но к сегодняшнему заседанию она не уложилась, — Олег послал ехидный взгляд скромно сидящему в углу Бирону. — Нормативные документы вы получите на днях. Под личную роспись, прошу учесть, и только попробуйте мне потом заявить, что не дошли! Суть в том, что на всех производствах техники в течение двух месяцев будут перестроены отделы технического контроля. Нынешнее положение, когда они ходят под директорами заводов, нетерпимо и контролю за качеством отнюдь не способствует. Мы выделяем ОТК в отдельные самостоятельные организации. Не прошедшая в них контроль качества продукция будет заворачиваться обратно сразу же, еще до отгрузки потребителям.

— Кому станут подчиняться новые отделы? — угрюмо осведомился Пряхин.

— Центральному органу – вновь создаваемому департаменту Канцелярии. Кстати, Канцелярия также прорабатывает вопрос о введение уголовной ответственности директоров за выпуск некачественного товара.

— Чушь какая-то, — с отвращением пробормотал Ведерников. — Стрелочников искать начнем?

— Не говорите глупостей, Михаил Хуанович, — поморщился Кислицын. — Вам не идет. Ответит головой не только директор завода, но и его начальство – вплоть до вас. Мне не нужны козлы отпущения, мне нужен результат. Вы можете как угодно относиться ко мне лично, но вы же взрослый человек и не совсем дурак, надеюсь. Вы сами должны понимать, что мы катимся под откос, и что если мы не предпримем срочные радикальные меры, то скоро расшибемся в лепешку. Вам мало массовых забастовок в Малачинске, Кукуштане, Бисерти, на Бадасских шахтах? Мало того, что общаки… Общественные дела чуть ли не каждую неделю открытые демонстрации предотвращают то тут, то там? Мало того, что люди уже не только экономические, но и политические требования выдвигают? Это в стране-то победившей Народной Справедливости! Нет уж, господа. Я не намерен допускать хаоса и анархии в стране. А остановить падение можно только чрезвычайными мерами. Их следовало начать применять пять лет назад, но лучше поздно, чем никогда.