Несомненная реальность - Страница 99

— Так, понятно. Погодите-ка секунду.

Народный Председатель нажал кнопку интеркома. Спустя пару секунд в динамике щелкнуло, и недовольный Бегемотов голос осведомился:

— Да?

— Павел Оттович, есть минутка свободная? — осведомился Олег. — Загляни, если не сложно.

Интерком фыркнул и отключился. Спустя две минуты натянутой, словно блузка на юной девице, тишины дверь распахнулась, и Бирон стремительно влетел в нее, едва не запнувшись о порог.

— Чё надо?.. — спросил он, но, увидев предкодепа, осекся. — А, понятно.

— Спасибо, что заглянул, Павел Оттович, — хладнокровно поблагодарил его Народный Председатель. — Посмотри еще раз на газету, будь добр.

Бирон удивленно поднял бровь, но газету взял, пробежал глазами страницу и пожал плечами.

— Ну и?

— Что-то не совпадает с предъявленной мне версткой, можешь сходу сказать?

— Могу, — опять пожал плечами Бирон. — Все верно. Выглядит в точности так, как согласовывали. Или внимательно просмотреть на предмет несанкционированного мата?

— Спасибо, не надо, — Олег усмехнулся. — Речь, как я понимаю, о нецензурщине политической, а не уличной. Так, Аркадий Хосевич?

Главный цензор страны растерянно посмотрел на него. Краска стремительно сходила с его лица.

— Молчание – знак согласия. Итак, что мы имеем? Интервью, лично отредактированное и завизированное мной. Верстка полосы, согласованная с Канцелярией и, опять таки, подписанная лично мной. То есть ответственность за материалы лежит исключительно на мне. Скажите, Аркадий Хосевич, за что вы собираетесь уволить редактора? За то, что он, в отличие от вас, в точности следовал моим указаниям?

Предкодеп раскрыл рот, но Олег больше не дал ему вставить и слова.

— Вы, господин Мучник, либо безнадежно глухи, либо безнадежно глупы! — внезапно загремел он. — И ключевое слово здесь – «безнадежно»! Вы присутствовали на заседании, на котором объявлялось о новой политике открытости! Я едва ли не вам персонально растолковывал азы новых подходов к обсуждению насущных проблем! Более того, специально для Кодепа Канцелярия подготовила набор новых должностных инструкций и нормативных актов, регулирующих вашу деятельность. Вы слушали, что я говорил? Читали инструкции?

Последнюю фразу Олег гаркнул так громко, что едва не сорвал голос. Предкодеп аж съежился от звукового удара, стул под ним опасно скрипнул. Он все еще напоминал чайник, но не кипящий, а, скорее, неделю простоявший в морозильной камере. На бледно-белом лице Мучника теперь разве что не выступал иней.

— Нет, не читали! — во избежание дальнейших проблем с глоткой Олег понизил голос до зловещего рычания. — Не читали сами и наверняка не проследили за подчиненными. Скажите, Аркадий Хосевич, вы полагаете, что получаете зарплату за то, что протираете казенные кресла своей жирной жопой? Так я легко могу вас убедить в обратном. Вы умеете что-то делать, кроме как руководить – хреново руководить! — своими дебильными цензорами? Рекомендую начать учиться чему-нибудь полезному. Метлой орудовать, что ли, или с лопатой потренироваться в садике возле казенной дачи! Потому что если вы еще раз придете ко мне с подобной херней или же попытаетесь реализовать ее на практике без моего ведома, я вас в порошок сотру и в дворники до конца жизни загоню, понятно? Понятно, я спрашиваю? — Последнюю фразу он снова гаркнул во весь голос, одновременно врезав кулаком по столу.

Несчастного чиновника словно подбросило в воздух. Вскочив на ноги и вытянувшись во фрунт, он часто и мелко закивал.

— Да, господин Народный Председатель! — его голос ощутимо дрожал. — Конечно, господин Народный Председатель! Разумеется, господин…

— Можете идти, — оборвал его Олег. Предкодеп повернулся и на негнущихся ногах двинулся к выходу, опираясь на длинный покрытый зеленым бархатом стол для совещаний. С кривой улыбкой Народный Председатель проводил его взглядом и повернулся к Бирону, наблюдавшему за сценой со скрещенными на груди руками.

— Эк ты его! — хладнокровно сказал тот. — Прямо в тонкий блин раскатал. Вставил, можно сказать, по самые помидоры. Уволишь? И не жалко разбазаривать проверенные кадры?

— Такого кадра и разбазарить не жалко, — скривился Олег. — Я с самого начала понял по его роже, что он новых порядков не понимает и не принимает, а потому станет саботировать. К счастью, я не ошибся – он действительно оказался идиотом. Тихой сапой мог бы куда больше навредить. Увольнять я его пока не намерен, но пусть твои люди в Кодепе за ним приглядят как следует, ладно?

— Само собой, — кивнул Павел. — Кабинет у него еще со времен Шварцмана на прослушке, так что никуда не денется. Все? А то у меня там запарка…

— Да, Паш, спасибо, — кивнул Олег. — Только…

Он ощутимо заколебался. Картинка из ночного бреда – или все же не бреда? — живая и яркая, снова встала у него перед глазами. Короткая грива иссиня-черных волос, серые глаза – и маленькая родинка над правым веком, веселая улыбка. И – горячее гибкое тело в руках, шепот «Держи меня крепче…» Он встряхнул головой.

— Ну, так что? — нетерпеливо спросил его начальник Канцелярии. — Давай быстрее колись.

— Знаешь что, Пашка, — Олег хмыкнул про себя. В конце концов, ситуация ни к чему его не обязывает. В крайнем случае ее просто не окажется в реальности. Тогда сбегаю на прием к психиатру, делов-то – в психушке годик-другой отдохнуть… — Мне нужны сведения об одном человеке. Смогут твои ребята из оперативного департамента собрать информацию тихо и ненавязчиво? Полностью, все, что смогут?